Приключения Электроника - Страница 19

— Не паясничай! — оборвал Макара Спартак Неделин.

— Не паясничай! — накинулся на Макара Профессор, чем очень озадачил своего приятеля. — Ясно сказано, что первым прибежал Сыроежкин, а не Гусев.

А Неделин продолжал:

— Как же ты так сумел?

— Не знаю, — ответил Электроник.

Ребята зашумели.

— Он еще не читал, — громко сказал кто-то. — Пустите его!

Электроник подошел к газете и за несколько секунд, будто просматривая, прочитал все заметки.

— Все правильно, — спокойно заметил он. — Только в этом уравнении ошибка — нужен плюс, а не минус.

— Верно, — сказал Неделин. — Молодец! Математически мыслишь. — Спартак исправил авторучкой ошибку, похлопал героя по плечу и отошел.

Звонок разогнал читателей по классам.

Электроник уже сидел на второй парте за могучей спиной Гусева, глядя прямо перед собой. Рядом с ним ерзал Профессор, мучительно размышляя о том, как ему извиниться за историю с телескопом. Он пробовал заговорить с соседом, но тот словно воды в рот набрал.

Учительница рисования, войдя в класс, сказала, что сегодня занятие на улице. Захлопали крышки парт, зазвенели голоса. Шумная стайка вырвалась из школы, пересекла Липовую аллею. А дальше — бегом до обрыва к реке.

Сколько раз были они здесь и все-таки остановились притихшие, удивленно глазастые. Среди зеленой пены кустов стекает вниз длинная и блестящая, словно ледник, стеклянная коробка. На ее дне — три яркие полосы: красная, желтая, синяя. А по дорожкам катятся разноцветные горошины — это мчатся по искусственному цветному снегу лыжники. Мчатся с вышины с огромной скоростью, тормозя внизу, где коробка раздувается, как мыльный пузырь. А еще дальше, за деревьями, — река и легкая арка моста, где тоже всё в движении: теплоходы, катера, автомобили, троллейбусы. А за рекой и за мостом весь город теряется в светлой дымке.

И они сидят и рисуют всё, что видят. Иные — размашисто, уверенно, подчиняя карандашу перспективу, иные — неровно, несмело, хватаясь за резинку, но все вместе — внимательные, мыслящие.

— Сейчас делаете только набросок, — говорит учительница. — Раскрасите дома. Тот, кто хочет стать космонавтом, инженером, летчиком, исследователем, должен иметь хорошую зрительную память на цвета.

Учительница ходит за спинами, заглядывает в альбомы, вполголоса дает ребятам советы. Вот она остановилась около Сыроежкина. Долго смотрела через его плечо, потом спросила:

— Что это такое, Сережа?

Электроник протянул ей альбом и хриплым голосом ответил:

— Это движения лыжников.

В альбоме Сыроежкина — не контуры города, а колонки формул. Под ними — корявые буквы текста.

— Не понимаю, — пожала плечами учительница и прочитала вслух: — «Настоящий трактат, не претендуя на исчерпывающую полноту исследования поставленных проблем, тем не менее не может не оказаться полезным для лиц, производящих исследования в данной области».

Художники захихикали.

— Это вступление, — раздался скрипучий голос Электроника. — Дальше все конкретно.

— Ты не заболел? — спросила учительница. — У тебя хриплый голос. Наверно, ты простудился.

— Я здоров, — проскрипел сочинитель.

Учительница читала дальше:

— «Автор исходит из утверждения, в силу своей очевидности не требующего доказательства, а именно: лыжи и лыжники образуют систему трех векторов. Анализ этой системы показал, что она устойчива только тогда, когда векторы системы линейно зависимы, причем два из них должны быть коллинеарны…» Ты что, Сыроежкин, сочинял на уроке в газету? Ничего не могу понять.

— Почему же, все понятно! — уверенно произнес кто-то.

Спартак Неделин, разгоряченный, румяный, в белом свитере, стоял рядом с учительницей.

— Разрешите, Галина Ивановна? — попросил он альбом Сыроежкина. — Я объясню! Здесь описано, как мы катаемся на лыжах. Только что на всех трех дорожках был наш девятый «А». Итак, о чем пишет Сыроежкин? Система трех векторов — это лыжник и лыжи. Естественно, что они зависят друг от друга, иначе никакого катания не получится, и два из них — лыжи — скользят по снегу и параллельны, то есть, выражаясь языком математики, они коллинеарны. О чем и пишет Сыроежкин. Читаем дальше: «Очень устойчива система, состоящая из трех коллинеарных векторов, что испытали на себе несколько исследователей». — Спартак не выдержал, засмеялся. — Остроумно! В точности Витька Попов. Упал на спину и съезжал вслед за лыжами. Вот не знал, что ты такой сочинитель, Сыроежкин! Это надо немедленно в газету. И забавные рисунки можно сделать. Я думаю, что надо назвать так: «Лыжный спорт и векторная алгебра».

— Не знаю, как насчет газеты, — сухо заметила учительница, — а задание он не выполнил.

— Простите его, Галина Ивановна! — попросил Спартак. — Бывает, что увлекаешься не тем, чем надо… Но ведь талантливо написано!.. Он нарисует пейзаж дома.

— Хорошо, — сказала Галина Ивановна Сыроежкину, — нарисуй дома. А пока я ставлю тебе точку в журнале… Ребята, урок окончен. Возвращаемся в школу.

К Электронику подошел Макар Гусев и потянул его за рукав.

— Да ты мудрец, Серега! Вот не знал! — Макар наклонился и шепотом предложил: — Слушай, давай удерем от всех и искупаемся!

— Я не умею плавать, — громко сказал Электроник.

— Тише! — Макар сделал большие глаза и погрозил кулаком. — Чего боишься? Да мы быстро, никто и не заметит.

— Я никогда не купаюсь, — последовал спокойный ответ.

Такая наглая ложь глубоко поразила Гусева. А чей же портрет был на всю обложку журнала! Все видели, как Сыроежкин на этой обложке вылезал из бассейна и скалил зубы фотографу.